Español
Русский
Бармен – суть бара, и «НЭП» не был исключением. Неизвестно, почему Артур выбрал название «НЭП» – возможно, как символ того, что в его личной жизни открылся этап новой экономической политики. Но кроме того, согласно объявлению у входа, «НЭП» значило «Nuestros Especiales Precios» («наши специальные цены»).
«НЭП» находился в сердце квартала Маласанья в Мадриде, поблизости от площади Второго Мая. Интерьер был очень подходящим, без особых денежных вложений, но оформленный с отменным вкусом. Были развешаны конструктивистские плакаты с поездами и зданиями, пропагандирующие какие-то праздники в таинственных советских городах. Стены были затянуты мешковиной и oбклеены обоями под дерево, свет – неярок.
Артур, печальный и изысканный русский, предлагал угощения своей страны разношерстной публике бара. Иногда, войдя, ты с удивлением оказывался в гуще русскоязычной беседы. Это были университетские студенты, которые приходили, чтоб попрактиковать язык с Артуром и его русскими друзьями — пестрым народом из разных социальных слоев.
Самую славную эпоху бар переживал на излете своего существования. Все знали, что долго ему не протянуть – хотя бы из-за постоянных жалоб, которые строчили соседи в связи с производимым им шумом. Так что, вынужденный сжигать корабли, Артур решил делать это со вкусом. Он был образован, наделен юмором, с удовольствием играл в шахматы и слова, любил спорить на что-нибудь. Хороший собеседник, он говорил по-испански отлично, с легким русским акцентом, пробуждавшим любопытство. У него было множество любовных связей: он волочился за всей женской частью квартала. Умел пить и пил как казак, хотя таковым и не был – кажется, он приехал из Санкт-Петербурга. Он был превосходным коммерсантом и мог убедить клиента попробовать как можно больше напитков и закусок.
Там лакомились икрой красной и черной, селедкой, солеными огурчиками и разнообразной выпивкой, в том числе множеством водок и настоек из всех стран мира. «НЭП» был баром со своим лицом, отнюдь не черной дырой, как большинство окрестных кабачков, предназначенных для того, чтоб накачаться под завязку в полутьме. Заметно было, что у Артура с его клиентурой не было поводов для размолвок. Того, кто ему не нравился, Артур спокойно выпроваживал, но в то же время никогда не отказывал в кружке пива местным маргиналам. Стаканчик здесь наливался чуть полнее, чем принято обычно, и публика это с благодарностью мотала на ус.
«НЭП» бывал открыт в любой час, Артур пытался готовить завтраки и обеды, но его физиономия, со следами оживленной ночи накануне, не внушала особого доверия голодным претендентам на поесть, и они устремлялись через улицу к пиццерии напротив.
Но к ночи бар начинал оживать и бурлить. В глубине его присутствовал бильярдный стол, втиснутый в малюсенькую комнату, так что для игры приходилось использовать кии разной длины. Были ночи, когда мы так напивались, что нам казалось, будто мы играем скорее в водное поло, а не в бильярд. В проходном зальчике танцевали под странную музыку – от классической до русской популярной. Вся Маласанья проходила через «НЭП», и изрядную долю клиентов составлял персонал окрестных баров и ресторанов, уже позакрывавшихся на ночь. Поэтому особенно оживленно здесь становилось, начиная с двух ночи. Полуопущенная металлическая штора была сигналом для посвященных, что настал самый подходящий момент, чтоб войти. Нередко уже глубокой ночью Артур оказывался по другую сторону от стойки и, с бутылкой водки, присоединялся к сомнамбулическим собеседникам, наполняя (бесплатно) их уже осушенные к тому часу бокалы. Нередко, когда ты выходил из полутемного помещения бара, тебя ослеплял первый утренний луч солнца.
«НЭП» существовал почти два года – с 94-го по 96, и трудно найти бар, который был бы так же своеобразен и так же явственно отмечен личностью своего создателя.
Елизабет Харлей, Х. Дасканья, 2001
