Мадридские кафе вчера и сегодня

Вера Дудина

Бары, таверны, кафе, рестораны, пабы, пивные и т.д. и т.п. Азбука испанской культуры. Свое место встречи – для каждого типа отношений, для каждого настроения, для каждой цели. В ресторан – пойти обедать с деловым партнером, в баре – напиться с другом той же водки...

Особый разряд «питейных заведений» составляют кафе, о которых и пойдет речь. Есть в них некая обманчивость, двойственность. С одной стороны, сам этот напиток, кофе, давший им свое имя, – интеллектуален и сдержан. С другой стороны, в кафе всегда рождались самые безумные идеи и происходили самые невообразимые сцены.

Все мы наслышаны о легендарных парижских кафе. Еще бы: в монпарнасские «Дом», «Ротонду», «Селект» годами захаживали не самые последние русские поэты и художники. Мадридские кафе точно так же, как парижские, были центром художественных и политических тусовок (с той только разницей, что русская богема до них не добралась). И их расцвет точно так же пришелся на конец XIX – начало XX века.

Еще не живя в Испании, а только зная о ней по наслышке, я тем не менее уже была осведомлена о том, что в Мадриде существует литературное кафе «Хихон». Оно было основано в 1888 году – естественно, одним астурийцем (об этом можно догадаться по названию: Gijón - город в Астурии). В те времена это кафе было одним из многих, не самым примечательным, но тем не менее в нем бывали Бенито Перес Гальдос, Федерико Гарсиа Лорка, Антонио Мачадо и многие другие достойные интереса люди. Его звездный час пришелся на послевоенное время, в 40-50-е годы, когда большинство былых кафе исчезло. Новые «знаменитости» пришли на смену прежним: возможно, вам скажут что-то имена писателя Камило Хосе Селы (Нобелевская премия по литературе 1989 года) и актера и режиссера Фернандо Фернан-Гомеса (помните отца четырех прекрасных дочерей в «Belle epoque» или старика-учителя в «Языке бабочки»?)... Вокруг них организовалась «тертулия» – то есть более или менее постоянный кружок людей, который периодически собирается в одном и том же месте, чтоб поразглагольствовать на разные темы, близкие его участникам. В 1949 году эта «тертулия» учредила даже литературную премию «Кафе Хихон», которая вручется и поныне.

Приехав в Испанию, я сходила попить кофе в «Хихон» (Paseo de Recoletos, 21). Больше всего меня впечатлили важные официанты с погонами, похожие на военных в белых мундирах (позже оказалось, что такие – не только в «Хихоне»). Несколько человек из публики что-то писали в своих блокнотах, задумчиво облокотившись о столики. Это мне показалось слишком наигранным – писать в литературном кафе. Вообще, обстановка напоминала музейную, а чашечка кофе оказалась чересчур дорогой: очевидно, надбавка за счастье подышать тем же воздухом, каким дышал Камило Хосе Села. В общем, это кафе осталось за пределами моих обычных маршрутов. Но, возможно, кому-то другому оно приглянется: дело вкуса.

В Мадриде выжило и еще несколько традиционных кафе. Где нет музейного духа – так это в кафе «Комерсьяль» («Comercial»). Оно находится в стратегическом пункте – на площади Бильбао, к которой примыкает одна из самых популярных, в плане гуляний по барам, зон Мадрида – Маласанья. «Комерсьяль» – место встреч всех со всеми. Журналисты любят брать здесь интервью у деятелей искусств, звучит красиво: «Мы встретились с Х в «Комерсьяле»...» Как и во всех кафе, по определению, с одной чашечкой кофе здесь можно сидеть часами: разговаривать с друзьями, читать, даже брать-давать частные языковые уроки... Конечно, это же самое можно делать и, например, в сети VIPS, но тут – опять дело вкуса: кто-то предпочитает нивелированный уют VIPSов, кто-то – зеркала и лепные потолки традиционных кафе, с духом... нет, не музея, а истории.

Кстати, «уличный» образ жизни испанцев обычно объясняют теплым климатом: мол, когда на улице так хорошо, то домой идти не хочется, а хочется гулять по барам с друзьями. Любопытно, что одной из причин популярности кафе называют нечто противоположное: испанские дома всегда были плохо приспособлены к холодам, и зимой человек на целый вечер забивался в единственное теплое место, которое находил, – в кафе.

Считается, что «Комерсьяль» открылся в 1898 году. Для Испании это был год чуть ли не «национальной катастрофы» – она потеряла свою последнюю колонию, Кубу. За более чем вековую историю только один раз, в 1953 году, в кафе провели реформу интерьеров.

Мадридцы вспоминают, как лет десять назад «Комерсьяль» был на грани закрытия: его собирался купить «Макдональдс», стратегия которого во всех странах мира одинаковая – захватить самые ключевые перекрестки городов. Говорят, хозяева кафе были готовы пойти на сделку, но вмешалась мэрия и, похоже, предложила им более выгодные условия в случае, если они сохранят свой бизнес, а заодно и кафе, без которого Мадрид был бы уже немножко не совсем Мадридом. Мне много раз приходилось слышать от мадридцев, что кафе, как таковые, зачахли именно потому, что на них не сделаешь денег: посетитель может часами сидеть, уткнувшись в газету, а «консумирует» при этом лишь чашечку кофе. Но касательно «Комерсьяля» я услышала и другое мнение (причем от специалиста в области финансов): «Посмотри, сколько людей приходит туда. Это кафе рентабельно. Но как бы рентабелен ни был бизнес, гораздо рентабельнее – продать его «Макдональдсу».

Обычно в кафе, помимо главного большого зала, есть еще другие помещения: так, в «Комерсьяле» есть зал для игры в карты и шахматы и компьютерный зал с выходом в интернет. «Нынче тертулию заменяет чат», –удачно пошутила одна газета.

Моя собственная свекровь регулярно ходит в «Комерсьяль» резаться с подругами в карты. До гражданской войны, во время и после – она жила в соседнем с «Комерсьялем» доме. «На площади Бильбао было три кафе, – говорит она, – «Комерсьяль», «Мерлин» и самое большое – «Эуропео»... Помню, было очень много разговоров, когда дочка хозяина «Мерлина» родила черного младенца. У них в оркестре играл черный музыкант... А хозяйка «Эуропео» была известной процентщицей, и прозвище у нее было – Усатая. В «Комерсьяле» тоже был оркестр. С дочками хозяина я каталась на велосипедах. Во время войны «Комерсьяль» был открыт, хотя доходов совсем не приносил...»